Герасимова Елена, группа «Матрица»

Читая, визуализируйте, пожалуйста.


Хочу в сказку
Год за годом травой растет
Век за веком рекой течет.
За Зимою идет Весна,
Лето с Осенью им вослед.

После дня наступает ночь,
А за ночью идет рассвет…
Круг сменяет Круг бесконечно…
И ничто под луной не вечно…

Хлопнули двери, кто-то быстро пробежал через кухню в дальнюю комнату и закрыл за собой дверь.
-Ой-ей-ей, - сказала бабушка и вышла во двор, где играли мальчишки. - Ваня, опять Лелю обидели? Ну что вы над ней смеетесь, она меньше вас всех, конечно она за вами не поспевает.
- Бабушка, пусть тогда сидит дома и играет в свои куклы.
- У меня нет кукол, кукла у меня одна, а не как у некоторых – куча солдатиков и все валяются! – Это Леля, вся зареванная высунулась из открытого окна.
- Рева-корова, дай молока! Сколько стоит – три пятака! – крикнул Ваня и скорчил рожу.
- Дурак! – И окно захлопнулось.
Бабушка еще немного постояла, покачала головой, затем вышла в сени, во двор, прошла в огород - по грядке важно вышагивали куры и поклевывали зеленый лук.
-Ах, вы негодники, а ну пошли отседова. Вот я вас. – И бабушка, взяв старый веник, пошла вокруг грядки. Куры начали метаться из стороны в сторону. Бабушке пришлось с ними повозиться, чтоб выгнать с огорода во двор. Когда она вернулась в дом, то достала из холодильника молоко, поставила на медленный огонь согреться и пошла в дальнюю комнату.
-- Бабушка, как я хочу туда попасть.
Девочка с взъерошенными светлыми волосами сидела на кровати и тихонько раскачивалась в такт музыке, льющейся из колонок. На ней была простая рубаха, вообще-то она принадлежала ее брату Ване, но Ваня из нее уже вырос и Леле дали ее «для спанья».
--Куда, в лес че-ли, так сходим, недалече поди.
Бабушка доставала из кладовки легкое покрывало.
-- Да не в лес, а в сказку. И чтоб там, чтоб там…
--Ну и чего это ты зачтобтамкала? Не знаешь куда хочешь, так как ты туда попадешь?
Бабушка села на край кровати и вопросительно посмотрела на внучку.
-- Бабуль, а если я точно буду знать куда хочу, то смогу туда попасть?
-- Конечно, на то он и человек, чтоб знать чего хочет. А то хочу туда - не знаю куда, вот и получу то - не знаю что.
-- Бабушка, - шепотом вдруг заговорила Леля, - наклонись, я тебе что-то на ушко шепну. - Знаешь, а ты неграмотная. Нет такого слова «зачтобтамкала».
- О, как, - всплеснула руками бабушка, - значит как пирожки печь, так бабушка грамотная, все умеет, а тут вдруг …Так, быстро спать.
И бабушка сделала вид, будто рассердилась. Но мы то знаем, что бабушки не могут сердиться на своих внучек и внуков. И эта бабушка не была исключением. Небольшого роста, с натруженными ловкими руками, добрыми и всегда теплыми. Она любила надевать свой халат, а на него передник, волосы скручивала на затылке и закрепляла шпильками. Поверх надевала платочек. Лицо в мелких морщинах, но было очень светлым, а глаза, казалось, излучают доброту и что-то еще, от чего некоторые соседи, которые раньше приходили ругаться, вдруг перестали приходить. Хотя ничего им бабушка и не сказала, так, только дверь однажды открыла им, с тех пор все такие тихие и стали.
-Бабуль, я поняла куда хочу, я хочу попасть в веселую сказочную сказку.
-О, как, грамотная ты моя, но ничего у тебя из этого не выйдет. Потому как только хотеть мало, надо еще и потрудиться.
- Ты все меня хочешь заставить что-то делать, трудиться-трудиться, ты еще скажи «как завещал великий…» забыла кто, Ванька все время повторял мне, когда я уроки не хотела делать.
- Сколько раз говорено, хочешь что-то получить, представь, что это у тебя уже есть. Что может быть проще? Вот, например: захотела ты собачку на День рождения, помнишь? Мы с тобой что делали? Вспомни, мы придумали, какую именно собачку мы бы хотели. Какого размера, в ошейнике, желто-коричневая и ушки-то висячие, и носик-то черненький, и хвостик торчком. Только вот я старая забыла загадать, чтоб собачка была игрушечная, вот и кормлю теперь пять раз в день.
-Да, да. И тетя Аня принесла мне такого щеночка и еще долго удивлялась, как этот дядя смог уговорить взять ее "этот ужас", а мне мой Тепа очень нравится. Вон он у нас какой веселый. А со сказкой-то как, я же цвет ей не придумаю.
-Почему нет, и у сказок бывают цвета. Может быть теплого цвета, может и холодного, а может даже и … Ой, Леля, молоко…
И бабушка кинулась на кухню, причитая на ходу.
-Бабушка, ты как реклама, на самом интересном месте. А еще обещала песенку про лебедушку. Что мне сейчас самой себе петь. И вздохнув, Леля тихонько запела:
Ой, да не по мо-о-рюшку, то лебе-о-душка плывет.
- Не могу я здесь спать. Душно. Днем можно и на свежем воздухе. – И Леля начала вставать с кровати.
Сложно было сказать, сколько Леле было лет: по виду лет семь-восемь, а по уму-разуму можно было дать куда больше. Она была с гривой светлых непослушных волос, тоненькая, гибкая. Тихо сидеть Леля могла, но не долго. Долго у нее не получалось. То нога начинала чесаться, то волосы щекотались, а то она вдруг вспоминала, что срочно забыла что-то сделать и ей надо обязательно успеть, пока солнце не село, или пока мама не пришла, или пока кошка спит и т.д.
-Ты куда? - это бабушка увидела Лелины сборы и забеспокоилась. – Родная моя, ты ж болеешь. Опять в сад торопишься, а если дождик.
-Бабушка, душно здесь, я так не выздоровею. Мне нужен свежий воздух.
-Леля, я тебе молока с медом принесла, все равно ветерок на улице.
-Ну, бабуля, - упрямо настаивала Леля, - я не усну, а в саду в гамаке только лягу, тут же раз - и сплю. Там птички, листочки, цветочки, мне там очень хорошо спиться.
-Да, там еще мухи, жучки, комары. Я не против, тогда одень что-нибудь на горло и возьми плед, укроешься. Нет, давай-ка я сама тебя укрою, пойдем.
Девочка выпила молоко и они с бабушкой пошли из дома во двор, потом через калитку в небольшой огород и уже пройдя через него, оказались в саду, где росли высокие раскидистые яблони (яблоки дети очень любили), кусты смородины, крыжовник, малина, и конечно было много красивых цветов самых разных оттенков.
Там между двумя яблонями был натянут гамак, где было любимое Лелино место. Ей казалось, что там усталость проходит быстрее, голова лучше соображает, и вообще там ей было просто очень спокойно и хорошо, будто кто-то большой обнимал ее огромными руками и укачивал, рассказывая что-то доброе и ласковое. А когда она просыпалась, то никогда не помнила свой сон, но какое-то смутное чувство говорило о том, что было что-то сказочное, узнала о чем-то важном, вот только куда это улеглось в голове, непонятно. Потому что как не пыталась Леля вспомнить что-то, ничего не получалось. Вот и на этот раз Леля быстро погрузилась в сон, спокойный, глубокий, детский сон, о котором взрослые могут только мечтать. Бабушка, укрыв внучку, тихонько поцеловала ее, перекрестила и направилась в дом.


Леля начала просыпаться, почувствовав тонкий приятный аромат. Она улыбнулась, потягиваясь всем телом. «Наверно бабушка что-нибудь вкусненькое придумала», подумала Леля и открыла глаза…
Ее окружала высокая трава. Она была цвета молодой зелени, цвета только что распустившихся листиков, очень сочная, казалось, из нее вот-вот брызнет сок. Солнечный свет заливал все в округе, но чем-то отличался от обычного света, какой-то мягкостью и теплотой. Он не слепил глаза и грел как-то не так, не обжигал. А аромат… Им хотелось дышать и дышать, этот воздух, казалось, питает и дает силы. На Лелю хлынула волна радости, она почувствовала необычайную легкость во всем теле.
--Ура-а-а! - закричала она и вскочила с места. Ей хотелось прыгать, скакать, летать, если это возможно, а казалось, что возможно все. И она сорвалась с места
-Я во сне-е-е!
Девочка понеслась по высокой траве, которая к удивлению совсем не царапала ноги, как у бабушки в саду, а напротив, будто гладила их. Она мчалась по лугу с радостным визгом, подскакивала то на одной ножке, то на другой. Она бегала кругами и восьмерками, всевозможными загзагами, мелкими шажками и огромными шажищами. Наконец набегавшись, девочка упала в траву. Над головой стояло безоблачное небо цвета… Какого же цвета было это небо, Леля не могла сказать.
-Розовое небо? Или почти розовое.
Небо действительно было сиренево-розовое, очень нежное, далекое и близкое одновременно, как мечта. В небе летали птицы и что-то насвистывали. В траве жили своей жизнью разные жучки, и каждый из них издавал какой-нибудь звук. Все это вместе создавало картину полного блаженства. А запах разнотравья щекотал нос и пьянил.
-А-а-а-пчхи! – не выдержав, чихнула Леля.
-Ай, аккуратней тут с ветром, - прозвучал вдруг противненький голос. - Вот так всегда: только подойдешь посмотреть, тебя и обчихают.
-Ой, мама, кто это? - Леля села, широко раскрыв глаза.
Справа от нее стоял, теребя стебель, старичок. Сам маленький, примерно с Лелю, в кафтане и колпачке. Вся одежда под цвет травы, что росла вокруг и, казалось, если бы он не заговорил, Леля вряд ли заметила бы его. Лицо было морщинистым, но добродушным, несмотря на его нос-картошкой и громкий писклявый голос.
-Это кто мама? Это я мама! Твоя мама так на меня похожа? Она ухаживает за травой, чтоб та лучше росла, спасибо Роду за землю и воду.
Пока старичок пыжился и изливал на Лелю свою длинную речь, его подбородок так сильно ходил вверх-вниз и вправо-влево, что Леле стало смешно, и она улыбнулась.
-Что! Надо мной еще и насмехаются? Где уважение к сединам, где, я тебя спрашиваю?
Леля сделала лицо серьезным.
-Простите, пожалуйста, я не хотела обидеть, просто вы такой ... интересный, - и девочка покраснела, опустив голову.
Звали старичка Луговик, он отвечал за рост травы на лугу. А надо заметить, что никто, кроме травы в подчинение Луговика не входил, и ему непременно надо было показать свою важность. Он расправил плечи, сделал бесконечно умное лицо, сцепил руки за спиной и начал прохаживаться из стороны в сторону, иногда делая жест рукой, будто поправляет очки на носу, хотя никаких очков на нем от роду не бывало.
-Итак, меня зовут дядюшка Луговик, а кто ты такая, как зовут, какого рода, откуда и куда путь держишь?
- Зовут меня Леля, я – девочка, учусь в школе, живу с мамой, папой и братом. Летом мы гостим у бабушки в деревне. Она варит нам обеды и печет очень вкусные пирожки с капустой и грибами. А Ванька любит пирожки с ягодами, и мы с ним деремся, потому что мне их не достается. Мама говорит, что Ваня растет, а я думаю, что он просто проглот, хоть и худой. Бабушка говорит: «Не в коня корм». А еще у меня есть кошка Маруся, она такая серая с белым галстучком, она любит рыбу и зеленый горошек. Я иногда, когда никто не видит, катаю ей горошинку по полу, она за ней бегает, а потом съедает. А еще у меня есть песик по имени Тепа, мне его подарили на День рождения …
Леля только обратила внимание, что уже какое-то время глаза Луговика странным образом съехались в одну точку, где-то в области переносицы, а сам дядюшка слегка покачивается...
-Дядюшка Луговик, вам плохо! – участливо спросила Леля
Луговик медленно вернулся к жизни, увидев девочку, вздрогнул и просипев: «Уберите от меня ЭТО» как стоял, так и упал в траву. Но тут же вскочил и затараторил:
-Я тебя спросил, какого роду, куда путь держишь! Какая кошка, какие пирожки! Где рубаха? Где твоя рубаха, сотканная твоими родителями. Что это, на ней ничего нет, она ничего не ведает.
При этом Луговик принял назидательную позу: он немного согнулся в поясе вперед, задрав голову вверх, одна рука за спиной и глядел Леле в глаза.
-Простите, - промолвила девочка, - я обычно понимаю, когда взрослые говорят, а про рубаху что-то не могу понять.
Луговик разогнулся, выпятил свой тощий живот, поднял указательный палец вверх и изрек, - Значит бестолковая, - после чего продолжил свое шествие.
Вдруг Луговик как-то странно икнул, его подбросило вверх, чуть пронесло над лугом и уложило в траву, прямо носом вниз. На его месте как из-под земли вырос другой старичок, очень похожий на дядюшку Луговика, только с более морщинистым лицом, такого же маленького роста, тоже в кафтане и колпачке, но уже желто-золотистого цвета. И отовсюду из одежды у него торчали пшеничные колоски. Это был дядюшка Полевик и он был явно рассержен. А Луговик, немного полежав в той позе, в какой пал наземь, перелег на бочок, ручки сложил под голову и сделал вид, что спит сладким сном. Даже начал похрапывать.
-Я не понял!— закричал старичок в пшеничном кафтане.
Луговик тут же вскочил, вид у него был виноватый, но он пытался придать своему лицу удивленное выражение и пошел, чуть приседая на Полевика с радостной улыбкой.
-Тя-тень-ка! – разводя руки в разные стороны и пританцовывая, воскликнул Луговик.
Тятенька стоял руки в боки, постукивая носком сапога по земле так часто, что его несколько потряхивало.
-А-ля-ля, а-ля-ля, - припевал Луговик, подходя к Полевику.
-Ты что, пучок нескошенный, где тебя комар носит? Зову-зову, не идет. Никакого уважения к старшим. Гляжу, а он – вот он, выцвети морковь, словеса свои распыляет в разные стороны. Пыльцу прибереги!
- Тятя, как я рад тебя видеть! А я все думаю, куда мой тятя запропастился, все думаю и думаю, а он вот он, перед глазами. – Все это время Луговик прохаживался как бы в полуприсядку.
Слушая всю эту тираду, Полевик постоянно шмыгал носом, и Леля решила ему в этом деле помочь. Она сунула руку в карман, достала носовой платочек.
--Возьмите платочек. Мне мама или бабушка всегда кладут в карман носовой платок. А бабушка говорит, что у каждой девочки должен быть под рукой платочек на всякий случай.
С этими словами она сунула платок за пояс Полевика.
Полевик встал, как вкопанный, раскрыв рот и вытаращив на Лелю глаза. Потом он закрыл рот, постоял так некоторое время. На лице было странное выражение, а лучше сказать, что выражение отсутствовало вовсе. А когда в его глаза вернулся-таки смысл, он начал как-то странно подергивать головой по направлению к Леле, как бы спрашивая «Это кто?». Он смотрел на Луговика и периодически качал в сторону Лели головой так, что его колпачек качался из стороны в сторону. Луговик при этом внимательно следил за каждым движением Полевика, изо всех сил стараясь уловить смысл происходящего, но смысл все время ускользал от него. Полевик, глядя на эту зеленую бестолочь, начал подергивать головой уже в другую сторону, как бы говоря «Давай отойдем». Луговику очень хотелось понять, чего от него хотят, и он начал изо всех сил вытягивать свою тощую шею в сторону Полевика, делая большие вопросительные глаза. Леля все это время смотрела то на одного странного старичка, то на другого. Наконец Полевику все это надоело, поняв, что от его зеленого родственника ничего не добьешься, он схватил Луговика за шею, швырнул в заросли травы и скрылся вслед за ним. Тут же выскочил, сказал Леле «Одну минуточку» и снова скрылся в траве.
-Откуда девочка? - схватившись за зеленый колпак, спрашивал Полевик.
-Ась? -- кричал Луговик, пытаясь освободиться от рук родителя, -- Тятя, как здоровье, давно не виделись, - пищал Луговик.
-Я кого спрашиваю, корнеплод недозревший? – говорил в самое ухо Полевик, не забывая при этом водить рукой, захватившей шею Луговиука из стороны в сторону.
-А кого, ик, тятенька, вы все, ик, время спрашиваете, я, ик, что-то не пойму никак? – бегая мелкими перебежками из стороны в сторону, поинтересовался Луговик.
-Ты уши давно мыл?
-Уши-то, как же, тятенька, и уши, и глазки, как роса утром пала, так я сразу и…
Полевик развернул Луговика к себе лицом и, глядя в глаза, сказал: «Последний раз спрашиваю, тычинка увядшая, откуда здесь девочка?»
-А, девочка, так сразу бы и сказал. А то, девочка, девочка, а откуда девочка….
Тут глаза Луговика округлились, его, словно обухом по голове осенило, и он, схватив Полевика за кафтан, закричал: «Тятя, откуда здесь девочка?!».
-Тьфу, трава некошеная, - в сердцах так бы и дал по шее, да боюсь, что последний ум потеряешь. Пошли разбираться будем.
И они вышли на поляну. Леля сидела на земле и, мурлыча что-то себе под нос, играла травинкой с жучком. Дядюшки уставились друг на друга, потом на Лелю, потом опять друг на друга и Полевик изрек:
-Значит так, отправляемся на опушку леса к тетушке Любаве, там и разберемся.
-Разберемся - вторил Луговик.
-Что можно узнать у ребенка?
-Даже не думайте об этом, - Луговик схватился за голову.
И они, взяв Лелю с двух сторон за руки, пошли по направлению леса.


-Слушай, Шиша -- Кикимора невольно вздрогнула – некогда мне всякой мелочью голову забивать, да и незачем.
В пещере было темно и сыро, но холод пробирал скорее от этого сиплого, но крепкого голоса, что звучал, казалось, отовсюду.
-Что-то я себя не важно чувствую последние лет 240, старость, что ли пришла. Хоть говорят: «Бабе триста пятьдесят, баба ягодка опять», кхе-кхе-кхе. - Было непонятно, то ли засмеялась, то ли закашляла старуха. - Ты сама-то можешь мозгами пораскинуть, не усохли, поди еще. – Старуха положила костлявую руку на каменную плиту, рука напоминала ствол старого дерева с потрескавшейся корой. – А кто им позволит! Это люди сами решили, что умнее всех, да разве умный гадит там, где живет? Шиша, я со скалой, что ли, разговариваю?
Кикимора чуть вылезла из дальнего угла, куда непроизвольно забилась. – Слушаю, слушаю, Марена. Да, от людей все несчастья, это ты права.
-Ты еще не уразумела, что надо сделать?
Старуха взглянула на Кикимору, и в глазах блеснул огонь. Потом она как-то сгорбилась и уже тише продолжила:
-Чего от вас еще ждать. Все самой приходится делать и так всегда. – Старуха вздохнула. - Не должна она обратно вернуться, понимаешь ты это? Это она сюда должна была попасть, а вот обратно - это еще как посмотреть. Об этом все легенды умалчивают.
-Поняла, Марена. Да и Врата незачем туда-сюда, как калитку какую. Никто не выйдет. Никто. Не волнуйся, все сделаю, тебя буду держать в курсе. Ох, давно работы не было, надо бы руки поразмять – поднимаясь, сказала Кикимора.
- Ты лучше мозги свои разомни – проскрипела Марена.


Тем временем необычная троица шла через пшеничное поле. Леля удивлялась, почему ей совсем не хочется кушать, ведь если бы она была дома, то давно бы уже проголодалась и сидела на кухне, глядя на бабушкины руки, из-под которых как по волшебству появлялось не только все самое вкусное, но и самое полезное. А здесь во сне, а Леля не сомневалась, что это именно сон, она ощущала себя как-то по иному, а как – понять пока не могла. Полевик гордо шел впереди всех, все-таки это были его владения, и он вполне мог ими гордиться. Колосья уродились на славу: зернышко к зернышку. Леля шла следом, иногда отбегая куда-нибудь в сторону, например за бабочкой или за цветочком, или чтобы посмотреть красивую птичку, или послушать стрекот кузнечика. Волосы растрепались и лезли в глаза.
-Дядюшка Луговик, сделай мне, пожалуйста, косичку. Лучше две, я сама не умею.
Луговик замер и задумался.
-Косичку, косичку … А две косички лучше…Что такое косичка?
Он воззрел свои очи на Полевика. Тот выжидательно смотрел на свое чадо.
-А-а, косичка, конечно, маленькая косилка такая. Траву косить. Ты будешь идти и косить траву. Сейчас сделаю. Да-да, а лучше сразу две, чтоб косить двумя руками.
Полевик не выдержал.
-Останови свою деятельную мысль, пока чего-нибудь не наделал.
-Дядюшка Луговик, волосы мешают, надо заплести, - Леля подошла к Луговику.
Тот сфокусировал свой взгляд на лелиных волосах.
- И правда, мешают. Так бы сразу и сказали, а то косичка, косичка, лучше две, - и он очень ловко заплел девочке две косички, причем сделал это быстро, аккуратно и красиво.
- Спасибо, дядюшка Луговик, даже ни разу не дернул меня.
Луговик засмущался, ему было очень приятно услышать похвалу в свой адрес. Видимо, такое случалось не часто.
Они продолжили свой путь. Полевик, как и полагалось, впереди, затем Леля и Луговик замыкал сие шествие, руки за спиной, нос смотрит вниз, но иногда он резко останавливался, вскидывал голову вверх, будто что-то вспомнив, и потом вновь шел, также глядя себе под ноги.
Через какое-то время Полевик остановился, Леля увидела в траве необычного жука и встала на колени рассмотреть его лучше, а Луговик шел как обычно и не собирался останавливаться. И мысли его, вероятно, были где-то далеко…
-И-и-к, - это Луговик запнулся о сидящую в колосьях Лелю. – И-и-о-ох, - это он же по инерции полетел чуть вперед и врезался своим колпаком в Полевика, прямо чуть ниже спины.
-Хекс, - только и смог вымолвить Полевик по пути к своему родному полю и в глазах его потемнело.
-Ой, как же так, - только и смогла вымолвить Леля, вскинув руки к щекам.
Но бывает и так. Полевик, кряхтя и охая, начал подниматься: сначала он встал на четвереньки, потом он поднял ту самую часть, в которую так неосмотрительно врезался Луговик. А Луговик тем временем наматывал круги вокруг тятеньки, периодически подсовывая ему под нос разные травки, непонятно откуда появляющиеся у него в руках.
-Тятенька, Род тебя храни, нюхни корня валерьяночки. Ой, это ж лопух. Тятя, одну минуточку, сейчас, сейчас…
Полевик уже начал распрямляться, охая и кряхтя…
-Тятенька, да простит меня Род, валерьяночки корня пожуй. Ой, нет-нет, это, я хотел сказать нюхни, тятя, нюхни, легче станет. – Луговик все безостановочно носился вокруг Полевика – Ой, это что у меня, хрен что ли… Да где же валерьянкин корень…
Наконец Полевик распрямился. Луговик сразу понял – хорошего ждать не приходится…
Полевик, схватив свое чадо за кафтан одной рукой и со словами «А не пошел бы ты … траву окучивать» так поддал ему другой чуть ниже спины, что Луговик развил бешенную скорость и вскоре скрылся с глаз.
- А где же дядюшка Луговик? – поднялась и, озираясь вокруг, спросила Леля, волосы ее слегка вздыбились.
- Не волнуйся, деточка, он пошел … верным путем, – Ответил Полевик, приглаживая непослушные Лелины волосы.
И они пошли дальше.
Не известно, сколько прошло времени, потому как само понятие «время» было не таким, как привыкла Леля. День не кончался, даже солнце, казалось, не сдвинулось с места, а должно бы уже садиться. И еще было ощущение, что можно как-то влиять на ход времени. Но это, Леля слышала по телевизору, невозможно. Опять же, это был ее сон, и Леле пришла в голову мысль, что может быть как раз здесь все можно.
-Дядя Полевик, - обратилась к идущему впереди старичку Леля, - а можно сделать так, что бы день длился долго, а ночь – раз, и прошла? Или как-то повернуть время вспять?
Полевик резко остановился, развернулся, с интересом и лукавством посмотрел на девочку. Так он молча постоял недолго, будто о чем-то размышляя про себя и, повернувшись обратно, пошел дальше. Леля, вздохнув, последовала следом. Идти было несколько трудно, потому что сейчас они поднимались вверх по крутому склону. И тут… Нет, сначала девочка почувствовала прохладу и аромат хвои. Прохладу давала река, что лежала внизу, под ногами, ведь Полевик с Лелей стояли на вершине склона. А за рекой раскинулся сосновый лес. Как пахнет хвоя, когда потрешь иголочки в пальцах? Но этот запах был сильнее и приятнее. Свежесть зеленого леса, молодого, сильного. Деревья были огромные. Красивейшие стволы сосен возвышались как грозные великаны, будто защищая что-то. Будто не давая кому-то или чему-то проникнуть в этот загадочный лес. В верхушках жил ветер, по стволам прыгали белки, в ветвях сидели птицы, их не было видно, но посвистывание и щебетанье доносилось до слуха, и было так приятно. Леля вспомнила свой лес, в котором всегда гуляла с бабушкой, пока жила у нее в деревне, и ей стало грустно. Она почувствовала усталость, сразу захотелось спать, и она сладко зевнула.
Полевик вытащил из кармана какой-то сверток, отвел Лелю чуть вниз по склону, обратно, где еще встречались колосья пшеницы. Кинул сверток между колосьями, он каким-то образом развернулся, надулся, и получилась кровать, как раз для Лели. Она напоминала надувной матрац, на котором плавают. Сверху Полевик сгреб в охапку ближайшие колосья, завязал их и получился шалашик. Потом он снова полез в карман, достал кувшин парного молока, аппетитную лепешку и яблоко, разложил все это на платочке, который по размеру, казалось, как раз был именно таким, каким и должен быть, чтобы вся еда на нем уместилась. Леля уселась и только сейчас поняла, насколько она голодна. Она даже не удивилась и не задумалась над тем, как Полевику удалось все это достать из кармана, а самое главное, как он это нес всю дорогу, а молоко даже не расплескалось. Девочка с аппетитом съела всю лепешку в прикуску с яблоком и выпила кувшин молока. Причем было ощущение, что лепешка закончилась именно тогда, когда Леля наелась, а молоко не раньше - не позже, когда Леля утолила жажду. Она зевнула еще раз и с большой охотой залезла в шалашик на кровать. Стоило только ее голове коснуться так называемой подушки, как Леля уснула беспечным детским сном.
Полевик сел на землю и задумался. Он вспоминал те времена, когда еще его дед рассказывал ему легенду о воине, который придет из другого мира. Но толком он ничего не помнил.
Полевик встал, походил, сложив руки за спиной и что-то бормоча себе под нос. И, наконец, что-то решив, сел снова на землю. Он стал пристально вглядываться прямо перед собой. Воздух слегка задрожал, и появилось изображение экрана, будто сотканное из тумана. На нем, на фоне зеленой травы полулежал похожий на Полевика старичок в зеленом кафтане и колпаке. Он внимательно смотрел на один цветок, вернее бутон цветка голубого цвета с каким-то рисунком. Наверно он никак не хотел распускаться.
-Дедунь, привет, - тихо сказал Полевик.
-Интересно, что могло случиться, чтобы меня вспомнили мои потомки? – Дедунь медленно отвел взгляд от бутона и повернул голову в сторону Полевика.
-Дедунь, да мы тебя часто, это, ну, сам понимаешь. Да чтоб не мешать напрасно, а тут такое, понимаешь…
-Род ты мой. И долго ты, злак нескошенный, будешь вокруг коровы ходить? Как ни гляну на вас, все что-нибудь да не так. Куда «зеленого» дел? Опять под землю загнал? Ладно, сами разбирайтесь, говори, зачем беспокоил?
-Дедунь, помнишь, ты мне сказку все рассказывал про Миры, про воина.
-Да, - протянул тяжело Дедунь, - плохо, когда не знаешь, да еще и забыл. Говорил, не говорил, какая разница. Сказка это, чего на старости лет-то вспомнил? В детство че - ли впал?
-Да впадешь тут в детство, когда дети сами как из-под земли выскакивают.
-Какие - такие дети? Что-то я за тебя волноваться начинаю. Ко мне что - ль собираешься, да рановато вроде.
-Дедунь, а условие-то какое должно быть, чтобы воин-то из другого мира.
- Да. Условие есть, да не выполнимо оно, на мой взгляд. Не знаю, кто сложил сию легенду, но… Воин должен прийти в этот Мир из того Мира, очень сильный Воин. Старый, мудрый. Сила должна быть немереная, Дух должен быть подобающий, иначе ничего не получится. Обратно непременно должен будет уйти, чтобы тот Мир лучше сделать. Много у нас здесь Зла, а в том Мире не меньше, только у нас оно открыто, а там пойди-разбери. И противостоять тоже надо уметь, не каждый сможет, не каждый справиться. Да несбыточно это, потому как еще одним качеством должен обладать этот Воин. Он должен быть чист, как рассвет, как слеза. А как может настоящий Воин сохранить такую чистоту? Да, легенда такая есть, да что в итоге получится – не известно.
-Как так не известно. – Аж подпрыгнул Полевик. – Вы ж там все знаете.
-Говорю, не знаю, значит, не знаю. Потому как вариантов возможных очень много и который из них будет, никто сказать не может.
Полевик задумался.
-Да-а-а, - шептал Полевик себе под нос, - я думал, пообщаюсь с предком, и он мне все как на блюдечке с золотой каемочкой. Но в одном я спокоен, это время еще не пришло.
-Эй, потомок, Марьин корень, уснул что - ли. Еще чего или отключаешься?
-Спасибо, Дедунь. Прости, что побеспокоил. Отдыхай.
-Отдохнешь с вами, - заворчал Дедунь, - это вы думаете, что мы, уходя, только и делаем, что отдыхаем. А мы, к вашему сведению, трудимся, да еще как… Душа, она ж обязана трудиться. – Дедунь улыбнулся. – Как хорошо сказал. Кто-нибудь повторит мои строки. Эх, хорошо! Ну, ладно, пока, потомок, Марьин корень. Будь здрав.
Экран исчез. Полевик остался сидеть на своем месте, но что-то не давало ему покоя. Какая-то мысль все время ускользала от него, как ящерка, оставляя вместо себя один хвост.


Леля проснулась, открыла глаза и сначала не поняла, где она находится. Немного полежав, начала вспоминать и вскоре все прояснилось. Она вылезла из своего шалаша, потянулась и пошла к Полевику. Полевик сидел на обрыве, с которого была видна река, а за рекой лес.
-Доброе утро, дядюшка Полевик, - поприветствовала Леля.
-Добрый день, моя хорошая. Как отдохнула. – Полевик улыбнулся, увидев заспанную Лелю. – Покушаешь чего, али как?
-Спасибо, совсем не хочу кушать. А где дядюшка Луговик, он еще не пришел?
-Тьфу ты, чертополох, совсем забыл про этого идио…. Ну, в общем забыл. Сейчас исправим.
Полевик встал, нашел тропинку, начал спускаться по ней по крутому склону, девочка – за ним. Затем подошел к земляному валу, на котором они еще недавно с Лелей стояли и стал его разглядывать. Леле стало интересно, она подобралась ближе, встала на какой-то выступ и тоже стала смотреть на этот срезанный пласт земли. Оттуда торчали всякие корешки, травка, сыпались мелкие камешки…
-Ну, и как долго ты собираешься тут портить вид? – изрек Полевик, глядя куда-то в одну точку. – Или жить здесь остаешься?
Леля сначала не поняла, с кем здесь можно разговаривать. Потом она посмотрела, куда именно смотрит дядюшка Полевик, глянула внимательнее и что-то, торчащее вместе с корешками и травой, показалось ей знакомым. Она поглядела пристальнее и увидела краешек зеленого колпачка, а под ним, пониже, нос Луговика.
-Дядюшка Полевик, - жалобно спросила Леля чуть не плача, - от него что, осталось только это?
-А ну, вылазь, ботва морковная, - закричал Полевик, - ребенка напугал своим носом.
После этого вопля камешки засыпались сильнее, колпачок пришел в движение и из пласта земли прямо-таки вышел Луговик, весь измазанный, кафтан черный, колпак набок, из кармана выскочила маленькая мышка, пискнула что-то оскорбительное и убежала.
-Красавец! – всплеснул руками Полевик, глядя на то, как Луговик пытается разглядеть себя со всех сторон. – Хоть сейчас под венец!
-Одежу испортили, тятя! Что за шутки? Крот, опять же обиделся, кладовую ему попортил, пока бороздил земляные просторы. Придется восстанавливать. – Он сунул руку в карман, на секунду замер и закричал вдруг: – Вот еще, мышь полевая, работы мне добавила, объелась чего перед тем как в карман зайти, что ли!
Хрясь! –Полевик отвесил Луговику подзатыльник. – Ты чего вопишь? Ты хоть знаешь, и где ты находишься?
И они все вместе посмотрели вокруг себя.
Внизу текла река, не такая уж широкая, но и не перепрыгнешь и в брод не перейдешь. А в реке резвились – плескались девушки. У них были длинные волосы и бледная кожа. «Совсем не загорают», - подумала Леля. Пока девочка рассматривала купающихся, чуть за ее спиной два родственника переговаривались друг с другом.
-Ты, болван, подумал, как мы девочку через реку переведем? – поинтересовался тихо Полевик.
-Тятя, а что она, как мы, не сможет? – так же тихо, чтобы не привлечь внимание Лели, спросил Луговик.
-Да-а, протянул Полевик, - знал я что ты у нас особенный, но что до такой степени… Как она сможет, ребенок еще, как мы. Она из другого мира, там не могут перемещаться из одной точки в другую без вспомогательных транспортных средств.
-Да неужто! – воскликнул Луговик. – Так ведь тяжело так-то. А времени-то сколько уходит. Ой-ей-ей, - и Луговик закачал головой. Кафтан и колпачек, да и сам дядюшка были уже чистыми, как при первой встрече с Лелей. Правда Леля, не обратила на это внимания, она внимательно наблюдала за происходящим на реке и за самой рекой. Почему-то первый раз за все пребывание здесь, девочка ощутила какое-то беспокойство.
-Другого пути нет, только вперед. Река не широкая, да и не глубокая. – Шептал Полевик Луговику. – Главное, чтоб «рыбы» эти не увидели. Представляешь, что будет, если они ее заметят? А если догонят?
Луговик округлил глаза, затем вдруг стал бледно-зеленым и начал как-то медленно никнуть к земле.
-Что это с нами? – глядя на увядающего Луговика, спросил Полевик. – К земле, что ли себя приучаешь?
- …….., - Луговик попытался издать хоть какой-нибудь звук, но попытка так ею и осталась.
-Быстро приведи себя в порядок, полевка мокрая, о девочке подумай, не о себе, болван.
Луговик с трудом поднялся, принял свой нормальный вид и сел, задумавшись, на землю.
-Слушай, я вот что думаю, - начал Полевик, - мысль, она в нашем мире гораздо сильнее себя проявляет, если мы подскажем Леле, что именно надо подумать, она сможет это сделать. Она девочка умная.
-Точно, - обрадовался Луговик. – Но сначала надо придумать то, что мы должны ей сказать, чтобы она об этом подумала. – С радостной улыбкой произнес Луговик.
- Слушай, ты радуешь все больше и больше. Наверно я тебя кину в реку, и пока с тобой разбираются, переведу Лелю на другой берег.
-Не на-до, тятя. – Луговик весь подобрался. - Я уже все придумал.
Леля к этому времени нагляделась на купающихся девушек и повернулась к своим путникам.
-Дядюшки, нам надо на другой берег, я плавать умею, но не быстро. А мостика нет. Как же нам…
-Вот! – вдруг заорал Луговик. – Вот! Мостик. – Он подошел к Леле ближе и начал ей объяснять. – Девонька, ты умеешь мыслить?
-О, Род, прости за то, что я произвел на этот свет – молился Полевик.
-Так вот, - продолжал Луговик, - если ты сильно-сильно будешь думать, что через реку есть мост (Луговик выгнулся, изображая мост), он появится, и мы сможем через него перебежать (он, опять же, проскакал вокруг девочки, показывая, как надо бежать). В противном случае, - Луговик начал всхлипывать, - если ты не сможешь придумать мост, - он всхлипывал все сильнее, - тебя поймают эти русалки, эти злыдни, и…и…и… съедят. – И он зарыдал, уронив голову Леле на плечо.
-Так это русалки? – с ужасом в глазах спросила Леля.
-Хрясь! – Это Полевик привел в чувство сразу всех присутствующих. – Объяснил, ну молодец, садись пять. Зарою с головой, чтоб не видеть. – И Полевик повернулся к Леле.
-Послушай, тебе бабушка дома наверно рассказывала сказки, в которых обращались к ветру: «Ветер, ветер, ты могуч…» или еще к кому-либо, помнишь?
-Конечно, дядюшка Полевик. Мне бабушка много сказок читает, я люблю слушать их и представлять, что я – царевна или …
-Так вот! – Слегка повысив голос, продолжил Полевик, - тебе надо представить, что ты просто играешь, и тебе надо сделать мост через эту реку. А чтобы он появился, надо как-то сильно захотеть его увидеть, понимаешь.
-Понимаю. – Серьезно так сказала Леля. – Меня бабушка учила, что если что-нибудь хочешь получить, надо представить, что у тебя это уже есть.
-Ух, ты, какая у тебя мудрая бабушка. – Удивился Полевик. – Слушай, родственник, не все так безнадежно, как кажется, а?
-А у меня будет время подумать про этот мостик? – спросила Леля.
-Мы дадим тебе это время. – И уже обращаясь к Луговику, продолжил: - Иди сюда, чадо мое.
И они о чем-то пошептались.
Леля подошла ближе к реке, но подальше от того места, где резвились русалки. А Полевик с Луговиком наоборот, подошли ближе к месту, где были русалки, но встали чуть дальше от воды.
-Русалицы - красавицы! – закричал Полевик, присаживаясь на бережок. – Что-то давно вы мне поля не таптывали, хороводы не водили. Боюсь, урожай не уродится.
Русалки привстали из воды, чтоб лучше разглядеть, кто это с ними беседу завел и, завидев Полевика, начали вскакивать, да снова в воду прыгать, брызги во все стороны.
-Что это ты о нас вспомнил? Или поплавать захотел, так иди к нам, научим. – И они со смехом и визгом начали нырять да выпрыгивать.
-Вы научите, к вам только прыгни, всю жизнь потом плавать будешь. – Отвечал Полевик.
Луговик в это время ходил за спиной Полевика из стороны в сторону вдоль реки и делал какие-то пасы руками, ногами, крутил головой. Что-то вроде зарядки на свежем воздухе. Так он привлекал к себе внимание, хотя на него как раз никто и не смотрел.
Леля в это время подошла к реке. – Пусть здесь появится мост. – И она зажмурилась… Открыла глаза – ничег